Я родился и вырос в балтийских болотах, подле
серых цинковых волн, всегда набегавших по две,
и отсюда — все рифмы, отсюда тот блеклый голос,
вьющийся между ними, как мокрый волос,
если вьется вообще. Облокотясь на локоть,
раковина ушная в них различит не рокот,
но хлопки полотна, ставень, ладоней, чайник,
кипящий на керосинке, максимум — крики чаек.
В этих плоских краях то и хранит от фальши
сердце, что скрыться негде и видно дальше.
Это только для звука пространство всегда помеха:
глаз не посетует на недостаток эха.
Я требую больше веры:
огонь
Пожирает дрова.
Вода
Раздвигает льды.
Ветер
режет пургой.
Время
ведет молодых.
Время идет с нами в строю,
Потому что страна молода.
Приходят на землю старую
Будущие города.
Я требую больше веры:
хлеб
Кладут на весы.
Милостыню
Просит старик.
Стынет на барахле
Детский стеклянный крик.
Но, до копейки себя сберегая,
Утомленная дочерна,
Сердцем ударных бригад
Пульсирует страна.
Я требую больше мужества!
Сор
Сметают метлой.
Уют
Швыряют в мартеновский цех.
Катится колесо.
Высчитана цель.
Я требую больше мужества!
Труд
Сработал поверхность планеты.
Песня
Ему помогала,—
Стой на горячем ветру
Ребенком Интернационала!
Тогда и твоя голова
Тяжелое солнце подымет.
Помни:
Огонь
пожирает дрова,
А время
идет с молодыми.
