Я обнял эти плечи и взглянул
на то, что оказалось за спиною,
и увидал, что выдвинутый стул
сливался с освещенною стеною.
Был в лампочке повышенный накал,
невыгодный для мебели истертой,
и потому диван в углу сверкал
коричневою кожей, словно желтой.
Стол пустовал. Поблескивал паркет.
Темнела печка. В раме запыленной
застыл пейзаж. И лишь один буфет
казался мне тогда одушевленным.
Но мотылек по комнате кружил,
и он мой взгляд с недвижимости сдвинул.
И если призрак здесь когда-то жил,
то он покинул этот дом. Покинул.
Осенняя тишь нам тоску навевает,
Лишь лист одинокий так плавно летит.
Траву под ногами собой накрывает
И в жёлтый ковёр всё вот-вот превратит.
Все птицы притихли, возможно от грусти,
Их время концертов подходит к концу.
Мы стаи на юг очень скоро отпустим,
Слезу утерев, хоть печаль не к лицу.
Под солнцем уже загореть не стремимся,
Оно хоть немножко способно согреть.
Вот только у моря порой засидимся,
Ведь мы на него не устанем смотреть.
На волны взглянув, обо всём забываем,
И в сердце вдруг грусть перестанет щемить.
Всех чаек, как мысли о счастье встречаем,
Хотим нашу юность, любовь возродить.
Осенняя тишь, ты грустна почему-то,
Но хочется нам эту грусть сохранить.
Мы осенью ищем побольше уюта,
Позволить чтоб долгой зиме наступить.
