Уже три месяца подряд
под снегопад с аэродрома
ты едешь в черный Петроград,
и все вокруг тебе знакомо.
И все жива в тебе Москва,
и все мерещится поспешно
замоскворецкая трава,
замоскворецкие скворешни.
Летит автобус в декабре,
но все, по-прежнему печальный,
стоит в обшарпанном дворе
мой брат, мой родственник недальний,
и трубный голос слышу я
и, как приказу, повинуюсь.
— Прошла ли молодость твоя.
Прошла, прошла. Я не волнуюсь.
Отъездом в дальние края,
отлетом в близкую отчизну
трехчасового забытья
предвижу медленную тризну
и повторяю: не забудь.
Пускай не преданность, а верность
храни в себе кому-нибудь
и новой родины поверхность
под освещением косым
люби, куда б ни закатился,
и вспоминай ее, как сын,
который с братьями простился.
Живи, красуйся во все времена,
Бессмертных дум и дел страна;
Страна, где правду и честь свою
Народ отстоял в бою.
Славься, вовеки живая,
Славься во всех уголках,
Наша страна трудовая,
Славься на всех языках!
Крепи и зорко оберегай
Союз народов и племен,
Из рук державных не выпускай
Победных своих знамен.
Славься, вовеки живая,
Славься во всех уголках,
Наша страна трудовая,
Славься на всех языках!
Иди вперед, молода и сильна,
Заветам Ленина верна,
И ленинской правды огонь живой
Да будет всегда с тобой!
Славься, вовеки живая,
Славься во всех уголках,
Наша страна трудовая,
Славься на всех языках!
