Темно-синее утро в заиндевевшей раме
напоминает улицу с горящими фонарями,
ледяную дорожку, перекрестки, сугробы,
толчею в раздевалке в восточном конце Европы.
Там звучит ‘ганнибал’ из худого мешка на стуле,
сильно пахнут подмышками брусья на физкультуре;
что до черной доски, от которой мороз по коже,
так и осталась черной. И сзади тоже.
Дребезжащий звонок серебристый иней
преобразил в кристалл. Насчет параллельных линий
все оказалось правдой и в кость оделось;
неохота вставать. Никогда не хотелось.
В нашей истории много событий, где приходилось отстаивать Мир;
Взрослых удел это, но не забыты дети – идущие в бой,
вместо игр.
Сколько их, маленьких,
лесом встревоженным
Тайно носилось по тропкам исхоженным:
Страшно, наверное, было идти, важно – записку прижать на груди.
На голове вместо кепок – папахи, вместо панамок – тугие платки,
И гимнастёрки — а не рубахи, вместо туфлей… керзачи — сапоги.
Как отвечать этим псам с автоматами, как бы при обыске не задрожать?
Как не заплакать, когда тебе… с матами, дуло – под нос, что готово стрелять?
Сердце ребёнка кипело от злобы, вместо улыбок, они — вновь и вновь
Жизнью своей рисковали так,
чтобы
Мир на Земле воцарил и Любовь!
