F. W.
На Прачечном мосту, где мы с тобой
уподоблялись стрелкам циферблата,
обнявшимся в двенадцать перед тем,
как не на сутки, а навек расстаться,
— сегодня здесь, на Прачечном мосту,
рыбак, страдая комплексом Нарцисса,
таращится, забыв о поплавке,
на зыбкое свое изображенье.
Река его то молодит, то старит.
То проступают юные черты,
то набегают на чело морщины.
Он занял наше место. Что ж, он прав!
С недавних пор все то, что одиноко,
символизирует другое время;
а это — ордер на пространство.
Пусть
он смотриться спокойно в наши воды
и даже узнает себя. Ему
река теперь принадлежит по праву,
как дом, в который зеркало внесли,
но жить не стали.
Помню, ветер гнул сирень в аллее,
Произнёс ты горькие слова.
Я ещё сказала — пожалеешь,
Вот и оказалась я права.
Помню, как проплакала я ночью,
Представляя, как ты там с другой.
Ты теперь вернуть былое хочешь,
Это невозможно, дорогой.
Пустые хлопоты, пустые, мой хороший,
Пустые хлопоты, ты тратишь время зря.
Пустые хлопоты, цена им — медный грошик,
Не расцветёт сирень в начале января.
Помню, как сидели мы с подругой
И решали, как мне дальше жить.
Но судьба умеет как разрушить,
Так и из кусочков всё сложить.
Помню, ветер дул такой холодный,
Я с другим согрелась в холода.
Ты сказал, что хочешь быть свободным,
Ты теперь свободен навсегда.
