Деревья в моем окне, в деревянном окне,
деревню после дождя вдвойне
окружают посредством луж
караулом усиленным мертвых душ.
Нет под ними земли — но листва в небесах,
и свое отраженье в твоих глазах,
приготовившись мысленно к дележу,
я, как новый Чичиков, нахожу.
Мой перевернутый лес, воздавая вполне
должное мне, вовне шарит рукой на дне.
Лодка, плывущая посуху, подскакивает на волне.
В деревянном окне деревьев больше вдвойне.
О, эти дуги над дорогой
В краю синиц,
В краю клестов,
В краю снегов!
Их очень много,
Как над Москвой-рекой мостов!
Нет, не медведи дуги гнули,
Не леший,
Не лесовики.
Мороз стоял на карауле,
Лес обряжая в башлыки.
И ветер дул,
И по неделе,
Ворвавшись в строй молодняка,
Свистя, матерые метели
С землей месили облака.
И как под тяжестью вселенной,
От напряжения белы,
То постепенно,
То мгновенно
Сгибались тонкие стволы.
Когда ж стихали шум и вьюга —
Лес был неистово красив,
Все дива севера и юга
В себе одном соединив.
Казалось, под давленьем света
Свисали ветви сосен вниз.
Вершины елей, как ракеты
Под небом праздничным, рвались.
И всюду дуги, дуги, дуги —
Снегами стянуты концы:
Чуть тронь —
И вскинутся упруго
И запоют колокольцы.
И всюду ходы, переходы,
Валы и рвы зимы самой…
И я —
Сам бог и царь природы —
Вхожу под эти чудо-своды
Почти испуганный,
Немой.
