Небольшая дешевая гостиница в Вашингтоне.
Постояльцы храпят, не снимая на ночь
черных очков, чтоб не видеть снов.
Портье с плечами тяжелоатлета
листает книгу жильцов, любуясь
внутренностями Троянского подержанного коня.
Шелест кизилового куста
оглушает сидящего на веранде
человека в коричневом. Кровь в висках
стучит, как не принятое никем
и вернувшееся восвояси морзе.
Небо похоже на столпотворение генералов.
Если когда-нибудь позабудешь
сумму углов треугольника или площадь
в заколдованном круге, вернись сюда:
амальгама зеркала в ванной прячет
сильно сдобренный милой кириллицей волапюк
и совершенно секретную мысль о смерти.
Есоповъ господинъ гостей когда то ждалъ
На ужину къ себе: приказъ Есопу далъ,
Чтобъ было кушанье поранее готово,
И столъ великъ.
Есопъ обыкъ
Внимать и исполнять госродско слово.
И отвечалъ ему: исполню, государь:
И взявъ фонарь,
Бежалъ, сыскать огня, колико стало мочно
Не дожидая ночи.
Свечу зажегъ,
Обратно бегъ:
Кощунъ ему попался,
И въ смехе утопался,
Какъ рыба въ немъ купался,
И говорилъ: ослу ты знать родня
Куда съ свечей бежитъ среди белова, ты, дня
На дерзку отвечалъ Есопъ ту речь упрека:
Бегу сыскати человека.
А я ответствую: кощунъ. не путай вракъ,
Коль дела ты не знаешъ,
На что съ упреками о томъ напоминаешъ.
Есопъ уменъ, а ты дуракъ.
