Белый хлопчатобумажный ангел,
до сих пор висящий в моем чулане
на металлических плечиках. Благодаря ему,
ничего дурного за эти годы
не стряслось: ни со мной, ни — тем более — с помещеньем.
Скромный радиус, скажут мне; но зато
четко очерченный. Будучи сотворены
не как мы, по образу и подобью,
но бесплотными, ангелы обладают
только цветом и скоростью. Последнее позволяет
быть везде. Поэтому до сих пор
ты со мной. Крылышки и бретельки
в состояньи действительно обойтись без торса,
стройных конечностей, не говоря — любви,
дорожа безыменностью и предоставляя телу
расширяться от счастья в диаметре где-то в теплой
Калифорнии.
О, как меня томишь ты злом, — когда ж ему конец придет?
Мне ноги вяжешь ты узлом, и как распутать узел тот?
Едва я твой заслышал зов, пошел скитальцем я бродить,
Я свыкся с лаем твоих псов, и кто ж от них меня спасет!
Весь мир в мученьях изнемог, томясь в сетях твоих кудрей,
Но как порвать хоть волосок весь мир опутавших тенет?
Морям любви не знать препон, и рек любви не заградить,
А ты — ты ставишь им заслон, и кто ж, скажи, его сметет!
Ну что ж, обрядом обойди вокруг Каабы всех сердец,
Но сердце хоть в одной груди разрушишь — рухнет горний свод!
Терпи безумие, смирясь, Машраб, ты истиной пленен,
А сокровенной тайны вязь узлы не прочно ли плетет?
