Воистину — «Я красками бушую!»
Могла бы о себе она сказать.
Я в пеструю смотрю ее тетрадь
И удаль вижу русскую, большую…
Выискивая сторону смешную,
Старались перлов в ней не замечать
И наложили пошлости печать
На раковину хрупкую ушную…
И обожгли печатью звонкий слух,
А ведь она легка, как яблонь пух,
И красочностью ярче, чем Малявин!
О, если б бережнее отнестись, —
В какую вольный дух вознесся б высь,
И как разгульный стих ее был славен!
«Жить невозможно…» – и чиркнула спичка,
И на ресницах застыла слеза.
«Жить невозможно!» – кричит электричка,
Слушая судеб людских голоса.
Всё ненавистней пустые заботы.
Сил никаких уже нет. Довели.
«Жить невозможно!» – кричат самолёты.
«Жить невозможно!» – кричат корабли.
Жить невозможно срамно и безбожно,
Стыдно, коль нечем уже дорожить.
Жить невозможно, жить невозможно,
Но невозможно как хочется жить!
