Мы встретились холодною зимою
В селении, заброшенном в снегах,
И поняли: пришел конец покою —
Любовь опять забрезжилась в сердцах.
Я видел Вас всегда в своих мечтах,
И были Вы любимою мечтою.
— Я Вас люблю, — так думал я порою;
Что любите, — читал у Вас в глазах.
Любовь опять забрезжилась при встрече;
Смотрите: разрастается она,
Свободна, как могучая волна,
Весна зовет желания на вече;
Я знать хочу: что скажет им весна?
Какие им она нашепчет речи?
Властолюбие — темная ересь,
Превращенная похоть и месть…
Лучше пить. Лучше спать изуверясь, —
Чем чужую свободу изъесть.
Он на ясную душу нацелен —
Вымогатель, вампир, златоуст…
Подчиняющий — неполноценен,
Посягающий — болен и пуст.
— Раболепства алкал — подавись им! —
Для меня ж,
при погоде любой,
Ты уродлив, поскольку з а в и с и м
От того, кто подавлен тобой.
Отрываясь от важного дела,
Попадая в лихой переплет, —
Я вас всех, как ни странно,
жалела:
Вы же мрете без рабьих щедрот!
Я и слушала вас, и вздыхала,
Сострадая натуре крутой.
Только вам понимания мало —
Обожанием вас удостой.
Нет уж, дудки! Прильнув и отпрянув
(Ты прости меня, бедный злодей), —
Я бежала бегом от тиранов
В равнодействие добрых людей.
…А на старости лет (или раньше),
Озаряя деталью рассказ, —
О тираны мои, о тиранши! —
Я сложила бы
Сагу
о вас.
