В ее будуаре так много нарциссов,
Китайских фонариков радуга светов
И ярких маркизов, и юных поэтов,
Сплетающих Ингрид гирлянды сонетов,
И аплодисментов, и пауз, и бисов!
И знойных мечтаний, и чувств упоенных,
Желаний фривольных, и фраз окрыленных —
В ее будуаре, в лученье нарциссов,
Так много, так много… И взглядов влюбленных
Весенних поэтов и пылких маркизов.
И фрейлина царья, принцесса Эльисса,
Жене моей как-то в интимной беседе
Поведала нечто о знатной милэди
И пылко влюбленном в нее правоведе,
Не то… в будуаре, где много нарциссов.
Хоронят писателей мёртвых,
Живые идут в коридор.
Служителей бойкие метлы
Сметают иголки и сор.
Мне дух панихид неприятен,
Я в окна спокойно гляжу
И думаю — вот мой приятель,
Вот я в этом зале лежу.
Не сделавший и половины
Того, что мне сделать должно,
Ногами направлен к камину,
Оплакан детьми и женой.
Хоронят писателей мертвых,
Живые идут в коридор.
Живые людей распростертых
Выносят на каменный двор.
Ровесники друга выносят,
Суровость на лицах храня,
А это — выносят, выносят,-
Ребята выносят меня!
Гусиным или не гусиным
Бумагу до смерти марать,
Но только бы не грустили
И не научились хворать.
Но только бы мы не теряли
Живыми людей дорогих,
Обидами в них не стреляли,
Живыми любили бы их.
Ровесники, не умирайте.
