Чем в старости слепительнее ночи,
Тем беспросветней старческие дни.
Я в женщине не отыскал родни:
Я всех людей на свете одиноче.
Очам непредназначенные очи
Блуждающие теплили огни.
Не проникали в глубину они:
Был ровным свет. Что может быть жесточе?
Не находя Искомой, разве грех
Дробить свой дух и размещать во всех?
Но что в отдар я получал от каждой?
Лишь кактус ревности, чертополох
Привычки, да забвенья трухлый мох.
Никто меня не жаждал смертной жаждой.
Луцилия приветствует Сенека!
Ты хочешь друга? Другом будь себе.
В тебе — высокий образ Человека
Ты — лучший, кто спасет тебя от бед.
Гуляя, Кратет, ученик Стильпона,
Увидел в одиночестве юнца:
«Быть одному — опасно, есть резоны
Не избежать печального конца!»
Быть одному опасно неразумным:
В них дерзость, гнев растут, как на дрожжах…
Порок души, среди компаний шумных,
Их вынуждали скрыть и стыд, и страх.
Пусть кажется, что нет им обличенья:
С вопросами никто не пристает…
Но (глупости — нет верного леченья),
Он — сам себя в общеньи выдает.
Проси здоровья для души у Бога,
Потом лишь о телесном попроси.
И знай, что просишь ты совсем немного:
У Бога, для души — найдется сил.
Живи с людьми под ясным Божьим оком,
Моли о благе праведных даров.
Я верю: ты поднимешься высоко,
Коль Бог с тобой пребудет.
Будь здоров.
