Посреди раздолья
Колдовских земель,
Там, где снегополье,
Сосны да метель,
В пуховых подушках,
В снеговых перинах,
Спит моя избушка
На ножках куриных.
Нынче все порожки
Замело в пургу.
Даже курьи ножки
Не ведать в снегу.
Я боюсь: любимая
Не найдет мой дом,
Значит, счастье мимо
Пронесется сном.
Только воробьишка,
Самый верный друг,
Клювиком чуть слышно
Постучится вдруг…
А над домом вязы
Будут горевать,
Чистые алмазы
В белый снег ронять…
Давным-давно в далёком тёмном прошлом
Гламуром называлось колдовство,
А колдовство ведь не бывает пошлым –
В нём есть с изобретательством родство.
Звались гламуром также вуалетки,
Скрывавшие неровности лица,
Но в наше время вуалетки редки –
Мы принимаем все неряшества творца.
Забыв и колдовство, и вуалетки,
Дойдя в словах до полной простоты,
Гламур бессмертит ветреность кокетки,
И поражает блеском пустоты.
