Обвеян вещею дремотой,
Полураздетый лес грустит…
Из летних листьев разве сотый,
Блестя осенней позолотой,
Еще на ветви шелестит.
Гляжу с участьем умиленным,
Когда, пробившись из-за туч,
Вдруг по деревьям испещренным,
С их ветхим листьем изнуренным,
Молниевидный брызнет луч!
Как увядающее мило!
Какая прелесть в нем для нас,
Когда, что так цвело и жило,
Теперь, так немощно и хило,
В последний улыбнется раз!..
Недаром так поют в оврагах птицы,
над лесом – половодье голосов:
обмениваясь пищей из зобов,
все к таинству стремятся причаститься.
На ветках реполовы и чижи
торопятся нектаром обменяться.
Рябинники на гнездах суетятся,
описывают в небе виражи.
Наперебой расхватаны макушки,
и каждый здесь соперник и солист,
и горлышко, как на осине лист,
дрожит у соловья и у кукушки.
Но все сливается в один могучий хор
согласных, и свистящих, и шипящих,
и гласных, но согласно с гор катящих
весенних песен яростный напор.
Варакушек, под деревом жужжащих,
малиновок, взлетевших на забор,
и чижиков, щебечущих свой вздор…
Птиц неумолчных радостный задор,
в согласии своем одну любовь хвалящих.
И дятлы барабанят, дрозд поет,
и растревоженно кричит удод,
и в колокольчики звонят синицы…
И нам с тобой пора поторопиться,
пока еще источник сладкий бьет,
пока нектар нам заливает рот
и жизнь-любовь трепещет в нас, как птица.
