Пускай орёл за облаками
Встречает молнии полёт
И неподвижными очами
В себя впивает солнца свет.
Но нет завиднее удела,
О лебедь чистый, твоего —
И чистой, как ты сам, одело
Тебя стихией божество.
Она, между двойною бездной,
Лелеет твой всезрящий сон —
И полной славой тверди звёздной
Ты отовсюду окружён.
Горячев на старости лет
все-таки продал эту безумно дорогую квартиру
теперь свободен
катается в кресле
с ним молодая жена
наконец, вернулся
тонкая белая кожа в сосудах
глаза слезятся
(возможно, от ветра)
смотрит:
белые грязные небоскребы
уютно
рваная футболка
на колючках бутылочного дерева
раскрытый зонт посреди перекрестка
на каменной мостовой продукты деятельности собачьего организма
старики с напомаженными волосами
мужчины в плащах при температуре +30
старые, вонючие грузовики «Додж»
красные, желтые
также еще
старая гостиница с деревянным лифтом
горячее мясо на завтрак
салат со свеклой и яйцом
вечером
внизу
арабская дискотека
полуголые болельщики
бьющие в ведра
потом еще
двор — как бы комната с земляным полом
небольшое
футбольное поле
с краю исходит дымом большая парилла*
и опять же собаки
собаки
кошки
и вот эта витрина с книгами до потолка
не изменилась
за 32 года
— милая,
это я умер
или родился?
— неужели еще только
десять шагов за угол
и я опять на Майпу?
