Там, где с землею обгорелой
Слился, как дым, небесный свод,-
Там в беззаботности веселой
Безумье жалкое живет.
Под раскаленными лучами,
Зарывшись в пламенных песках,
Оно стеклянными очами
Чего-то ищет в облаках.
То вспрянет вдруг и, чутким ухом
Припав к растреснутой земле,
Чему-то внемлет жадным слухом
С довольством тайным на челе.
И мнит, что слышит струй кипенье,
Что слышит ток подземных вод,
И колыбельное их пенье,
И шумный из земли исход!
Кто разводит безгласых рыбок,
Кто, забавник, свистит в свирельку, —
А я поеду на Птичий рынок
И куплю себе канарейку.
Все полста отвалю, не гривну,
Принесу ее, суку, на дом,
Обучу канарейку гимну,
Благо слов никаких не надо!
Соловей, соловей, пташечка,
Канареечка жалобно поет!
Канареечка, канарейка,
Птица малая, вроде мухи.
А кому судьба — карамелька,
А кому она — одни муки.
Не в Сарапуле и не в Жиздре —
Жил в Москве я, в столице мира,
А что видел я в этой жизни,
Окромя веревки да мыла?
Соловей, соловей, пташечка,
Канареечка жалобно поет!
Ну сносил я полсотни тапок,
Был загубленным, был спасенным…
А мне, глупому, лучше б в табор,
Лошадей воровать по селам.
Прохиндей, шарлатан, провидец —
Я в веселый час под забором
Им на головы всех правительств
Положил бы тогда с прибором!
Соловей, соловей, пташечка,
Канареечка жалобно поет!
