Поднимаю бессонные взоры
И луну в небеса вывожу,
В небесах зажигаю узоры
И звездами из них ворожу,
Насылаю безмолвные страхи
На раздолье лесов и полей
И бужу беспокойные взмахи
Окрыленной угрозы моей.
Окружился я быстрыми снами,
Позабылся во тьме и в тиши,
И цвету я ночными мечтами
Бездыханной вселенской души.
Меж затяжками говоришь, что тебе фиолетово.
Отодвигаешь подальше и оливье и пиццу.
Руки дрожат, выдавая: хочешь того и этого,
Но лабрет неудачный в губе, как назло, гноится…
Спрашиваешь, можно ли как-то убрать туннели?
Чтобы без денег и мочки потом подправить?
Поздравляю, мы наконец повзрослели,
Ни крест, ни пробу нечего на нас ставить.
По счастью, у меня родственник в одном ГУЗе,
Отделение челюстно-лицевой хирургии.
Но там не тату-салон, он по полной нагрузит,
Мол, голову надо иметь, такие-сякие…
Только туннели? Может, и пирсинг в программе?
Все будет. Не из-за прекрасных глаз:
Давай-ка, девочка, звони своей бедной маме,
И не когда-нибудь – прямо здесь и сейчас.
Ты берешь мою трубку – своя в долговой отключке.
Сосешь через соломинку пиво в дверях кафе.
И на ветру, будто лист за ветку, держась за ручку,
Что-то лепечешь минуты три. Или две.
Я с удовольствием даю тебе все телефоны
И адрес, куда рано утром слетаешь.
Все хорошо. Да прекрати смотреть, как с иконы,
Словно это я пропаду, а не ты пропадаешь…
Хочешь, бульон закажу? Хоть чем-то влистила…
Ты тут питайся, а у меня дела.
…Скоро я обнаруживаю, что маме ты
не позвонила…
Вот же засранка! Снова всех провела.
