Опять ночная тишина
Лежит в равнине омертвелой.
Обыкновенная луна
Глядит на снег, довольно белый.
Опять непраздничен и синь
Простор небесного молчанья,
И в глубине ночных пустынь
Всё те же звездные мерцанья.
И я, как прежде, жалкий раб,
Как из моих собратьев каждый,
Всё так же бледен, тих и слаб,
Всё тою же томлюсь я жаждой.
Мечтать о дивных чудесах
Хочу, как встарь,— и не мечтаю,
И в равнодушных небесах
Пророчеств новых не читаю.
И если по ночным снегам,
Звеня бубенчиками бойко,
Летит знакомая всем нам
По множеству романсов тройка,
То как не улыбнуться мне
Ее навязчивому бреду!
Не сяду в сани при луне
И никуда я не поеду.
Однажды рыжий Шванке (на-ну, на-ну, на-ну)
В казарму плелся с пьянки, (на-ну, на-ну, на-ну)
Увидел он девчонку… (бомс, Валера)
И сразу-за юбчонку, (ха-ха, ха-ха!)
По этой по макущке (на-ну, на-ну, на-ну)
В бою стреляли пушки, (на-ну, на-ну, на-ну)
В пивной стучали кружки… (бомс, Валера)
И плакали подружки, (ха-ха, ха-ха!)
Усы, часы, пилотка… (на-ну, на-ну, на-ну)
Опомнилась красотка, (на-ну, на-ну, на-ну)
Когда мерзавец Шванке (бомс, Валера)
Уже сказал ей: «Дарке». (ха-ха, ха-ха!)
