И пассажиров шумный рой
За полночь, позднею порою,
В каюты скромные теснится.
Иным, от тихой качки, спится…
Другим мешал уснуть колес гремучих шум;
Все, как свои, друг с другом говорили,
Сигары жгли, табак курили
И, для рассеяния дум,
Вино и грог и пиво пили…
Я видел, сквозь раствор окна,
Как в небе утреннем растаяла луна,
В воде удвоилась игривость…
Рассвет!.. светло… у всех видна
В одежде небрежность и на глазах сонливость.
Лилово-тёмно-буйная,
Пышная, безумная!
Мохнато-сластно-томная,
Девьи-свеже-сонная,
Та, пред которой пал плетень –
Сирень:
Гроздь поцелуев воздушных моих,
– Легкая марь-ненасыть! –
Что не успела тебе подарить
Перед разлукой, что бьет, словно плеть…
Десять деньков?!
Я боюсь умереть.
Черные волосы – вихрь до колен…
Вот и Луна – как сиреневый плен,
Жаждет меня одурманить и – в сеть!
Десять деньков?! Легче мне – умереть.
