Телегу обижать не надо.
Телега сделала своё.
Но часть — будь она неладна —
в искусстве вижу я её.
Гляжу я с грустью на коллегу
и на его роман —
телегу.
Мы лунник в небо запустили,
а оперы —
в тележном стиле.
О дух дегтярный,
дух рутины!
Висят телеги —
не картины,
и, грохоча как бы таран,
телеги лезут на экран.
О вы, кто так телегам рады,-
у вас тележный интеллект.
Вам не ракет в искусстве надо —
телег вам хочется,
телег.
Искусство ваше и прилежно,
и в звания облачено,
но всё равно оно тележно
и в век ракет обречено.
Лечу по серому шоссе.
А ветер листья носит.
И я от ветра окосел,
И я глотаю осень.
Я распрощался навсегда
Со школою постылой!
И в лужах квакает вода,
Как пробки от бутылок.
Я пролетаю над землей
И весело и льдисто.
И даже ветер изумлен
И велосипедисты.
Кукушка хнычет: «Оглянись!»
Кукушка, перестаньте!
Кукушка, вы ж анахронизм,
Вы клякса на диктанте.
И, содрогаясь до корней,
Мне роща просипела:
— Ты самый сладкий из парней,
Король велосипеда.
Ты по душе пришелся мне,
Веселый, словно прутик.
И мне милее старых пней
Тот, кто педали крутит.
Храбрись, король!-
И я храбрюсь.
Свистит, как розги, хворост.
И я лечу по сентябрю
И сохраняю скорость.
Щекочет ветер мой висок.
Двенадцать лет всего мне…
А дальше хуже было все.
И дальше я не помню.
