Самоуверенность блаженна,
а неуверенность грешна.
Души подспудные броженья
подёргивает льдом она.
Я суеверно неуверен.
Скрывая внутренний испуг,
то в чём-то слишком неумерен,
то слишком скован я и скуп.
Себе все время повторяю:
зачем, зачем я людям лгу,
зачем в могущество играю,
а в самом деле не могу?!
Что,- вдруг поймают, словно вора,
и я, для всех уже иной,
обманщик, шулер и притвора,
пойду с руками за спиной?!
И не даёт мне мысль об этом
перо в чернила обмакнуть…
О, дай мне, боже, быть поэтом!
Не дай людей мне обмануть.
Твой светлый лик вчера являлся мне
В каком-то странном полусне.
Ты на меня смотрела с состраданьем,
Как будто перед расставаньем.
Лаская слух, звучал мне голос твой: ~
«Не умирай, о милый мой!
Не уноси с собой в поток забвенья
Твою любовь — твои стремленья.
Еще не все изведано тобой
Под этим солнцем и луной.
Ты погибал, в холодной тьме блуждая, —
Блуждал, любви моей не зная.
Дай сердце мне! Его я сберегу:
Здесь на земле я все могу…
Могу к труду твои направить руки,
Могу твои прославить муки.
Приди ко мне! Склонись на грудь мою!
Узнай, как я тебя люблю!..»
И в полусне, твоим речам внимая,
Я плакал, недоумевая…
Как счастия земного сон живой,
Ты, вся любовь, была со мной.
И нежные твои лобзал я руки —
И трепетал, боясь разлуки…
