Не мучай волосы свои.
Дай им вести себя как хочется!
На грудь и плечи их свали —
пусть им смеётся и хохочется.
Пусть, вырвавшись из шпилек, гребней,
как чёрный водопад летят
и всё в какой-то дреме древней,
дремучей дреме поглотят.
Пусть в чёрной раме их колышущейся,
а если вслушаться, то слышащейся,
полны неверного и верного
и тайны века и веков,
горят два глаза цвета вербного
с рыжинкою вокруг зрачков!
В саду, ветвями тихо машущем,
тобой, как садом, обнесён,
я буду слушать малым мальчиком
сквозь чуткий сон, бессонный сон
в каком-то возвращённом возрасте
счастливо дремлющих щенят,
как надо мною твои волосы,
освобожденные, шумят…
Два столетия разговоров –
Книги, памятники, кино…
Всё – Суворов! А что – Суворов?
Полководец-то был с Махно…
Оттого, что везло побольше,
Задирал свой длиннющий нос –
Резал в Турции, вешал в Польше,
Пугачёва на казнь повёз.
Войско грабило, что татары,
Хоть порядок был: барабан,
Сзади – рать, впереди – штандарты
И фельдмаршалов шарабан.
Дудки дуют, мол, пули – дуры,
Но зато молодцы штыки!..
И понуро бредут, что куры,
Разнесчастные мужики,
Феофаны, Захары, Карпы,
Кто в обутках, кто босиком,
По Карпатам и дальше в Альпы
За очаковским петухом.
И не ведают, непоседы,
На швейцарском ветру-снегу,
Что придётся за те победы
Отдавать и сжигать Москву.
