В стекло уткнув свой черный нос,
все ждет и ждет кого-то пес.
Я руку в шерсть его кладу,
и тоже я кого-то жду.
Ты помнишь, пес, пора была,
когда здесь женщина жила.
Но кто же мне была она?
Не то сестра, не то жена.
А иногда, казалось, дочь,
которой должен я помочь.
Она далеко… Ты притих.
Не будет женщин здесь других.
Мой славный пес, ты всем хорош,
и только жаль, что ты не пьешь!
– А зачем вам карандаш?
– Писать стихи.
– Какие стихи?
– Не беспокойтесь, лирику.
– Про любовь?
– Может, и про любовь.
Да, про любовь,– наперекор «глазку»,
Что день и ночь таращится из двери,
Да, про любовь, про ревность, про тоску,
Про поиски, свершенья и потери,
Да, про любовь – среди казённых стен
Зелёных, с отражённым жёлтым светом,
Да, про неё, до исступленья, с тем,
Чтоб никогда не забывать об этом:
О дрожи душ, благоговенье тел,
О причащенье счастью и утрате;
Я про любовь всю жизнь писать хотел
И лишь теперь коснулся благодати.
Да, про неё! Всему наперекор,
Писать про суть, сдирая позолоту;
Им кажется, что взяли на прикол,
А я к тебе – сквозь стены, прямиком,
Мне до тебя одна секунда лёту.
Мне всё твердит: «Молчи, забудь, учись
Смирению, любовник обнищалый!»
А я целую клавиши ключиц
И слушаю аккорды обещаний.
Я твой, я твой, до сердцевины, весь,
И я готов года и вёрсты мерить.
Я жду тебя. Ну где же, как не здесь,
Тебя любить и, что любим, поверить?
