От героев былых времен не осталось порой имен, —
Те, кто приняли смертный бой, стали просто землей и травой.
Только грозная доблесть их поселилась в сердцах живых.
Этот вечный огонь, нам завещаный одним, мы в груди храним.
Посмотри на моих бойцов, целый свет помнит их в лицо,
Вот застыл батальон в строю, снова старых друзей узнаю.
Хоть им нет двадцати пяти — трудный путь им пришлось пройти.
Это те, кто в штыки поднимался, как один, те, кто брал Берлин.
Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой.
И глаза молодых солдат с фотографий увядших глядят.
Этот взгляд, словно Высший Суд для ребят, что сейчас растут.
И мальчишкам нельзя ни солгать, ни обмануть, ни с пути свернуть.
Вот он, смеющийся, в газете,
такой завидно молодой,
когда летит в своей ракете
над замирающей Землей.
Ему увидеть выпадает
планету в солнечном кольце,
и все хохочет и сияет
в его мальчишеском лице.
Еще без тени напряженья
глядит он, — кажется, поет.
Еще земное тяготенье
забыть свой вес ему дает.
Еще Земля, как школьный глобус,
на солнце радужно блестит,
и каменная твердолобость
за дерзкий взлет ему не мстит.
Еще…
…И все-таки прекрасна
земля людей, земля отцов,
и мать кормила не напрасно
его из ласковых сосков.
Чтобы в светящейся ракете
над огнедышащей Землей
он улетел в свое бессмертье,
как бог беспечно молодой.
