Из кухни, где я девочкой жила,
Меня позвали в пышные хоромы.
Я фартучек застиранный сняла
И на порог ступила незнакомый.
Мне драгоценных кукол принесли:
«Играй, – сказали, – мы пока не тронем…»
Меж кукол были даже короли
В бумажной, но сверкающей короне!
Я незаметно увлеклась игрой.
Король?..
Полцарства за любовь сулил он.
Но юный принц казался мне порой
Совсем живым – так я его любила!
На короля не подняла я глаз,
А принц мне о любви шептал невнятно…
Но пробил час.
Конечно – пробил час,
И мне сказали: «Всё верни обратно».
Была на кухне темнота и тишь,
Лишь в печке перемигивались угли,
Под полом, осмелев, шуршала мышь,
А на полу устало спали слуги.
Я плакала. Мне было не до сна.
Казалась непосильной мне кручина…
Но помогла бессонная луна.
Сказала: «Встань и наколи лучину.
Трудись весь день не покладая рук,
А после, средь молчания ночного,
Я научу
привычный мир вокруг
Преображать волшебной силой слова».
Тот добрый дар спасал меня не раз,
Вдруг облекая властью непонятной…
Но пробил час!
Конечно, пробил час,
И жизнь сказала: «Всё верни обратно».
На кухне снова темнота и тишь,
Лишь в печке тускло догорают угли.
Забота осмелела, словно мышь,
И спят слова, усталые, как слуги…
Но и сейчас есть радость у меня,
Скупая радость, если мне случится
Озябшему дать место у огня,
А голоден –
и хлебом поделиться.
