Предательского дядю повели на расстрел
Хорошенькую тётю потащили в подвал
В товарные вагоны загружали народ
Уверенные папы продолжали учить:
так закалялась сталь
Предательского дядю повели на расстрел
Кремлёвские куранты отзвонили отбой
Покинутое тело укусила луна
Умело накарябав у него на груди:
так закалялась сталь
Предательского дядю повели на расстрел
Слепые очевидцы говорили: «Судьба!»
Уверенные папы продолжали поход
Калёными клинками оставляя наказ:
так закалялась сталь
Историю вершили закалённым клинком
Историю крушили закалённым клинком
Историю кололи закалённым клинком
Виновную историю пустили в расход.
Так закалялась сталь.
Блеск моря, и скрипы причала,
И пляжей дневных теснота —
Все это внезапно пропало,
И сразу пришла темнота.
Исчезли цветы и тропинки,—
Лишь только огни да прибой…
Как будто умело картинки
Одну заменили другой.
Что с южным сверканием сталось?
…Прости, но подумалось вот:
Не так ли нежданно и старость,
И то, что за ней, подойдет?
И словно в надежде спасенья,
Тревогу наивно глуша,
В мой край отдаленный, осенний,
На север рванулась душа.
Туда, где природа без лоска,
Но больше не сыщешь такой.
Туда, где заката полоска
Горит и горит за рекой.
Над ширью, что нету дороже,
Что остро сжимает сердца,
Горит она долго и все же
Не может сгореть до конца.
