Однажды, однажды,
Однажды, однажды
Гуляли жирафы
По улице важно.
Гуляли жирафы
С большою корзиной
И обходили
Все магазины.
Когда магазин
Помещался в подвале,
Жирафы стояли
И громко вздыхали.
А если он был
На втором этаже,
Жирафы вздыхали,
Но меньше уже.
В окна смотрели
Они свысока
И дальше шагали,
Как два маяка.
И долго ходили
Походкою важной
В нашем поселке
Малоэтажном.
Ходили, ходили,
Ходили, ходили —
И так для себя
Ничего не купили.
Вот почему еще
Есть города,
Где встретить жирафов
Нельзя никогда.
Сказал: – Напиши мне стишок! –
на, возьми же, дружок…
…Мы словно в плену, и везде бэтээры и танки,
повсюду взрывной этот шварцев смердит порошок
от самоубийцы в её гробовой вышиванке…
Меня унижающий и разрушающий шок…
Каверны, проломы, где реют убитых фигуры,
и двигатель – нищенский гуманитарный паёк,
и страшно неловко от дурищи-литературы…
Бетон развороченный, набок свисающий крест,
сгоревший автобус, в подвалах ужасные ночи,
и детская эта нашивка у Пегова «PRESS»…
тут невыносимы длинноты, короче, короче!
Такие родимые – Харьков, Харцызск, Иловайск
(звала «Целовайск», я умела любить и лукавить,
бывалоча с миленьким в «скором» свернём на Батайск…), –
как пленного женщина бьёт по лицу!.. Целовайск! –
и коршуном к ней – ополченец, орущий: «Отставить!»
