Вам досталось много лестных слов
И глаза и голос ваш хвалили,
И что взгляд опаснее клинков,
Тоже ведь наверно говорили.
Вряд ли вы когда-нибудь считали
Сколько вам подарено сердец,
Сколько их, влюблённых, как колец,
Вы на острый пальчик нанизали.
Спору нет: вы очень хороши.
Это и младенцу очевидно,
Ну а то, что нет у вас души…
Не волнуйтесь: этого не видно.
На часах у стен тюремных,
У окованных ворот,
Скучно в думах неизбежных
Ночь унылая идет.
Вдалеке волшебный город,
Весь сияющий в огнях,
Здесь же плит гранитных холод
Да засовы на дверях.
Острый месяц в тучах тонет,
Как обломок палаша;
В каждом камне, мнится, стонет
Заключенная душа.
Стонут, бьются души в узах
В безучастной тишине.
Все в рабочих синих блузах,
Земляки по крови мне.
Закипает в сердце глухо
Яд пережитых обид…
Мать родимая старуха,
Мнится, в сумраке стоит,
К ранцу жалостно и тупо
Припадает головой…
Одиночки, как уступы,
Громоздятся надо мной.
Словно глаз лукаво-грубый,
За спиной блестит ружье,
И не знаю я — кому бы
Горе высказать свое.
Жизнь безвинно-молодую
Загубить в расцвете жаль,-
Неотступно песню злую
За спиною шепчет сталь.
Шелестит зловеще дуло:
«Не корись лихой судьбе.
На исходе караула
В сердце выстрели себе
И умри безумно молод,
Тяготенье кончи дней…»
За тюрьмой волшебный город
Светит тысячью огней.
И огни, как бриллианты,
Блесток радужных поток…
Бьют унылые куранты
Череды унылой срок.
