Прощай! Чуть волна предрассветная брызнет,
Уходим в простор морской.
А море значительно покапризней,
Чем даже характер твой.
Бывают штормяги, бывает и хуже,
Прими мой веселый привет.
Случится погибнуть — считай меня мужем!
А если же нет — то нет…
Оставив поэтическую позу,
Как гражданин, а вовсе не поэт,
Я написал единственную прозу:
В правительстве России русских нет.
А на просторах, брошенных и древних,
Затягивая туже пояса,
Лишь остаются русскими деревни
Да их телохранители – леса.
И русская еще литература
Снимает в душах праведных углы.
А крылья иноземной диктатуры
Расправили двуглавые орлы.
То от стыда сгораем, то от пьянства,
А то на поле боя упадем…
Срывает куш двуликое дворянство
На поединке доллара с рублем.
И под чужим осатанелым криком
История попятилась опять.
Предупреждал, однако, Петр Великий
О том, чтоб «рыжих к власти не пускать».
Приходит запоздалое прозренье:
( Его я, как пощечину приму )
нельзя такое сделать без презренья
к великому народу моему.
Пусть карта политическая бита.
Но в пекле необъявленной войны
Ведет смертельный бой с космополитом
Патриотизм поруганной страны.
И все ж, нам Русь завещана святая
Не горсткой власть имущих подлецов.
А вся она, от края и до края,
Завещана Победами Отцов …
Я никому не должен и не занял.
Я лишь пустил непрошеных гостей.
За них я отвечаю, как хозяин
Гостеприимной Родины моей.
И я гостеприимства не нарушу,
Прощу обман и мелочность до крох.
Но, как Христу – Иуда, плюнуть в душу
Я не позволю, ибо я не Бог.
Я – человек ! И с окончаний нервных
Срывается фатально русский мат.
Я никогда не нападаю первым,
А потому ни в чем не виноват.
И выйдя из себя, как из берлоги,
В душе я по медвежьему реву,
Когда евреи вытирают ноги
О землю, на которой я живу.
