Долго пахнут порохом слова.
А у сосен тоже есть стволы.
Пни стоят, как чистые столы,
А на них медовая смола.
Бабы бьют вальками над прудом —
Спящим снится орудийный гром.
Как фугаска, ухает подвал,
Эхом откликаясь на обвал.
К нам война вторгается в постель
Звуками, очнувшимися вдруг,
Ломотой простреленных костей,
Немотою обожженных рук.
Долго будут в памяти слова
Цвета орудийного ствола.
Долго будут сосны над травой
Окисью синеть пороховой.
И уже ничем не излечим
Пропитавший нервы непокой.
«Кто идет?» — спросонья мы кричим
И наганы шарим под щекой.
Феодосия, Керчь, Таганрог —
крайний север античного мира.
Значит, тоже их что-то манило
из обжитых давно городов?
Золотое ли только руно?
Или призрак Последнего Туле?..
Пропадали, терялись, тонули…
Но, кому-то назло, все равно
человечество к северу шло,
обживая Сибирь за Сибирью:
плыл ушкуйник, сжимая весло,
шел священник с крестом и псалтырью,
и скакали купец и казак
в ледяную кромешную стылость,
и у ссыльного в горьких глазах
не одна только горечь таилась.
Предвкушенье космических бездн —
север крайний и север бескрайний,
где касается края небес
шар земной, не имеющий граней.
Лишь презревший домашним теплом
ощутит, что пространство — открыто…
Вот зачем покидали свой дом
сибариты роскошного Крита.
