Отнятая у меня, ночами
Плакавшая обо мне, в нестрогом
Черном платье, с детскими плечами,
Лучший дар, не возвращенный богом,
Заклинаю прошлым, настоящим,
Крепче спи, не всхлипывай спросонок,
Не следи за мной зрачком косящим,
Ангел, олененок, соколенок.
Из камней Шумера, из пустыни
Аравийской, из какого круга
Памяти — в сиянии гордыни
Горло мне захлестываешь туго?
Я не знаю, где твоя держава,
И не знаю, как сложить заклятье,
Чтобы снова потерять мне право
На твое дыханье, руки, платье.
В тридцать лет мы теряем скорость.
Но когда говорят: «Вперед!», –
Мы прогоним старость и хворость,
Словно шайбу от наших ворот.
И опять заревут стадионы.
За воротами – красный огонь.
Двое в штрафе, трое в погоне –
Мир не видел таких погонь.
Мы врываемся в зону лавиной,
В рай ворота себе отворя.
На воротах с мордою львиной –
Маска адская вратаря.
Мы врываемся как из пушки.
Смерть, и та отступает, дрожа,
Если мы опускаем клюшки
И ложимся на виражах.
Все стремительней бой, все угарней
Черной шайбы прямой полет.
Мы, ледовые рыцари, парни,
Снова вышли на синий лед.
Впереди созвездий короны,
Позади корысть и века.
Мы бескровной войны чемпионы,
Гладиаторы «Спартака».
Расступается мрак, неистов,
Манит вдаль победы звезда.
Мы спасаем весну – хоккеисты,
Ветераны большого льда.
