И это снилось мне, и это снится мне,
И это мне еще когда-нибудь приснится,
И повторится все, и все довоплотится,
И вам приснится всё, что видел я во сне.
Там, в стороне от нас, от мира в стороне
Волна идет вослед волне о берег биться,
А на волне звезда, и человек, и птица,
И явь, и сны, и смерть — волна вослед волне.
Не надо мне числа: я был, и есмь, и буду,
Жизнь — чудо из чудес, и на колени чуду
Один, как сирота, я сам себя кладу,
Один, среди зеркал — в ограде отражений
Морей и городов, лучащихся в чаду.
И мать в слезах берет ребёнка на колени.
Звуки вальса, как морские чайки,
Падали и подымались вверх.
Гости были влюблены в хозяйку,
Нам она казалась лучше всех.
В комнате звенело и сверкало,
Абажур качался над столом.
Вспыхивали искорки бокалов…
Кто-то с кем-то спорил о Толстом.
И, возможно, не было б вопросов,
И не нужно было бы грустить,
Если б я с потухшей папиросой
Не зашёл на кухню прикурить.
Я увидел, что, пока мы сами
Шумным спором были заняты,
Мать-старушка с сонными глазами,
Сгорбившись, стояла у плиты.
Я был лишним на такой пирушке.
Сколько помню, с самых малых лет
Я ломал красивые игрушки,
Если в них разгадывал секрет.
Веря в настоящее веселье,
Я искал отзывчивых людей…
Я ушёл, укутавшись шинелью,
Слушать шум московских площадей.
