Говорят и мечтают люди давно
О времени лучшем, грядущем;
Им целью златою сияет оно —
За счастьем издавна бегущем;
И стареет мир, и яснеет опять, —
Человек продолжает всё лучшего ждать.
Надежда проходит с ним жизни путь,
Крылами ребенка лелеет,
Мечтами волнует юноши грудь,
Для старца и в гробе не тлеет,
Зане и ко гробу склонясь, утомлен,
Насаждает у гроба надежду он.
И то не обманчивый призрак пустой,
порождение мозга больного, —
Нам сердце так ясно шепчет порой:
Рождены мы для чего-то иного.
И что внутренний голос шепчет в тиши,
Не обманет живых упований души.
Барды, замерзшие, нагишом, по шею в воде,
во мраке прошлого, все кончено, в отличие от
этих, сидящих тут:
пишут, одеты, тепло, светло, все впереди
в журнале «Поэтри» дебют еще их ждет,
их не читают, но прочтут,
еще ни труб, ни фанфар, ни торжественных встреч,
ни поощрений, ни дамских нежных похвал,
(да, брат) ни славы,
в грубошерстных свитерах, отверженные среди Большинства,
ведь каждый из деловых людей слыхал:
поэзия — лишь для забавы.
Я говорю, что поэзия существовала всегда,
что надо работать тщательно, без подвоха,
почаще вспоминать о старых мастерах.
Я говорю, что главное — это страх потерять себя,
а все, что сделано, хоть хорошо, хоть плохо,
для публики,— все превратилось в прах.
