«Ты веришь в правду и в закон,
Скажи мне не шутя?»
— «Дитя мое, любовь — закон,
И правда — то, что я влюблен
В тебя, мое дитя».
— «Но в благородные мечты
Ты веришь или нет?»
— «Мой друг, ты лучше, чем мечты, —
Что благородней красоты?
В тебе самой ответ!»
— «Хотя в добро бы иль хотя б
В свободу верил ты?»
— «К чему, дитя мое? Тогда б
Я не был счастлив, не был раб
Любви и красоты».
— «Хотя бы в вечную любовь
Ты верить, милый, мог?»
— «Дитя мое! волна — любовь,
Волна с волной сойдется ль вновь —
То знает только бог!»
— «Ну, если так — то верь хоть в страсть,
Предайся ей вполне!»
— «Тебе ль не знать, что верю в страсть?
Но я, храня рассудка власть,
Блаженствую вдвойне!»
Еще и жаворонков хор
Не реял в воздухе, луга не зеленели,
Как поступь девяти сестер
Послышалась нежней пастушеской свирели.
Но холодно у нас. И снег
Лежит. И корабли на реках стынут с грузом.
Под вербой талою ночлег
У бедного костра едва нашелся Музам.
И, переночевав, ушли
Они в прозрачные и нежные долины,
Туда, на синий край земли,
В свои «фиалками венчанные» Афины.
Быть может, это — бред… Но мне
Далекая весна мечтается порою,
И трижды видел я во сне
У северных берез задумчивую Хлою.
И, может быть, мой слабый стих
Лишь оттого всегда поет о славе мира,
Что дребезжит в руках моих
Хоть и с одной струной, но греческая лира.
Этот сайт использует cookie для хранения данных. Продолжая использовать сайт, Вы даете свое согласие на работу с этими файлами. Политика конфиденциальности: https://lit-ra.su/politika-konfidentsialnosti/
