Я вечером с трубкой сидел у окна;
Печально глядела в окошко луна;
Я слышал: потоки шумели вдали;
Я видел: на холмы туманы легли.
В душе замутилось, я дико вздрогнул:
Я прошлое живо душой вспомянул!
В серебряном блеске вечерних лучей
Явилась мне Лила, веселье очей.
Как прежде, шепнула коварная мне:
«Быть вечно твоею клянуся луне».
Как прежде, за тучи луна уплыла,
И нас разлучила неверная мгла.
Из трубки я выдул сгоревший табак.
Вздохнул и на брови надвинул колпак.
Походил со мной на базары,
Постирал со мною пелёнки,
Потаскал со мной чемоданы
И растаял как дым во мраке.
И сказал он: — ты мне не пара,
Ты со мною одной силёнки.
На тебе заживают раны —
Как на собаке.
Я сто лет его не видала.
Я сто лет прожила с другими,
Я забыла глаза и голос,
И улыбок его косяки.
Я и дня по нём не страдала!
Ни товарищи, ни враги мы,
Но лицо моё раскололось
От ярости на куски.
Возвратился ко мне он старый,
Возвратился уже не звонкий,
Возвратился уже не пьяный
От надежд — не горящий факел.
И сказал: — я тебе не пара.
Не имею твоей силёнки.
Не на мне заживают раны —
Как на собаке.
Я сто лет его не видала.
Я сто лет прожила с другими.
Я забыла глаза и голос,
И улыбок его косяки.
Я и дня по нём не страдала!
Ни товарищи, ни враги мы,
Но лицо моё раскололось
От радости на куски.
