Аще и росски пишу, не росска есмь рода;
Не из подлых родиться дала мне природа.
Трудов, бед житье мое исполнено было,
Ища лучшего, добро, бывше в руках, сплыло.
Отца, матерь погребох в отрочески лета,
Хоть могу быть не отец, житель бедный света.
Чтоб убедиться, что дела в колонии идут не так, как надо,
достаточно одного взгляда,
но как-никак мы движемся вперед,
и срок — не меньшинство убеждено в том — настает
вождя и реформатора призвать нам.
Однако трудности и всякие препоны
могут возникнуть, оттого что склонны
делать из мухи слона в одночасье
все эти реформаторы. (Было б счастьем
в них вовсе не нуждаться.) Вечно нужно знать им
всю подноготную, во всякую мелочь вникнуть,
чтобы идеи преобразований в мозгу их сразу возникли,
идеи преобразований — немедленных, срочных.
У них, несомненно, есть склонность к жертвам.
Откажитесь, скажем, от этого владенья,
ибо влияние ваше здесь непрочно.
Такого рода победы чреваты пораженьем.
Ни к чему, скажем, вам этот вот доход,
ну и этот, кстати, да и тот —
нужно им тоже пожертвовать, коль на то пойдет;
он, правда, самый важный, но таково положенье —
излишняя ответственность обращает прибыль в лишенье.
И чем дальше идут они в своих расчетах точных,
тем больше находят излишнего и устраняют тотчас
установления, которые не так легко устранить.
И вот наконец, завершив свои деянья —
все уточнив дотошно, искоренив, они
удаляются, получив достойное воздаянье,
а мы довольствуемся тем, что может остаться
после столь тяжелых хирургических операций.
Возможно, час их долго не придет.
К чему спешить? Поспешность столь опасна.
Поспешные меры ведут к сожалениям вечным.
Конечно, многое в колонии неладно — это ясно.
Но несовершенство присуще делам человечьим.
Ведь все ж мы как то движемся вперед.
