Теперь никто не станет слушать песен.
Предсказанные наступили дни.
Моя последняя, мир больше не чудесен,
Не разрывай мне сердца, не звени.
Еще недавно ласточкой свободной
Свершала ты свой утренний полет,
А ныне станешь нищенкой голодной,
Не достучишься у чужих ворот.
Не хочу, чтоб любовь потускнела,
не хочу, чтобы чувство угасло,
я болела тобой, болела,
я в плену была жгучей страсти.
Я безумно желала ласки,
твоего благосклонного взгляда.
Эта страсть не была напрасной:
наши души сегодня рядом.
Чудной сказкой сближенье стало –
млело сердце от наслажденья,
о подобном я лишь мечтала,
но реальность сильней виденья.
Между нами родилось это –
теплота, пониманье, нежность,
и нас не покидало лето,
словно было оно безбрежно…
Лету вечному благодарна,
постоянству и счастью рада.
Наша жизнь сочинилась складно –
брали с маху мы все преграды.
Лето выцвело потихоньку,
незаметно подкрался август,
страсть умчалась другим вдогонку,
от безветрия сдулся парус.
Я заметила: той болезни,
что меня привела в моё счастье,
не осталось следа – в бездну
она канула вместе с страстью.
Как-то сразу похолодало,
вся надежда – на бабье лето.
Неужели я потеряла
свою прежнюю радость – где ты?
Не могу от тебя отказаться,
от того, что всем сердцем любила –
всё равно что в тебя наиграться,
а потом отвернуться уныло.
Нет, тебя, моя радость, не брошу,
буду дуть на потухшие угли –
не предам то, что было хорошего!
Неужели я стала мудрой?
Да, я знаю радости цену:
я теряла её, находила…
Я себе не позволю измену.
Как я страстно когда-то любила…
Я хочу, чтоб любовь не тускнела –
пусть неярко, но всё-таки светит,
чтоб не жарко, но всё-таки грела.
Без неё так тоскливо на свете…
