Так отлетают темные души…
— Я буду бредить, а ты не слушай.
Зашел ты нечаянно, ненароком —
Ты никаким ведь не связан сроком,
Побудь же со мною теперь подольше.
Помнишь, мы были с тобою в Польше?
Первое утро в Варшаве… Кто ты?
Ты уж другой или третий?— «Сотый!»
— А голос совсем такой, как прежде.
Знаешь, я годы жила в надежде,
Что ты вернешься, и вот — не рада.
Мне ничего на земле не надо,
Ни громов Гомера, ни Дантова дива.
Скоро я выйду на берег счастливый:
И Троя не пала, и жив Эабани,
И всё потонуло в душистом тумане.
Я б задремала под ивой зеленой,
Да нет мне покоя от этого звона.
Что он?— то с гор возвращается стадо?
Только в лицо не дохнула прохлада.
Или идет священник с дарами?
А звезды на небе, а ночь над горами…
Или сзывают народ на вече?—
«Нет, это твой последний вечер!»
На меня налетает велосипед,
И водитель осоловело сопит.
Начинается мой коридорный кошмар.
Разрывается рядом резиновый шар.
Точно выбит ударом лихим из седла,
Я лечу, ударяясь об угол стола.
Ах, зачем на пути повстречался моем
Этот вал крепостной, это рыцарь с копьем?
А вокруг беготня, а вокруг толкотня,
И медведь из-за кресла глядит на меня,
Надвигается смех, расстилается смех,
Смех пушистый, и мягкий, и теплый, как мех.
Здесь проходят по комнатам как по лесам,
Это сказочный мир – и я сказочный сам.
Это сын мой – трехлетний тиран-феодал –
По квартире игрушки свои раскидал.
