Слух чудовищный бродит по городу,
Забирается в домы, как тать.
Уж не сказку ль про Синюю Бороду
Перед тем, как засну, почитать.
Как седьмая всходила на лестницу,
Как сестру молодую звала,
Милых братьев иль страшную вестницу,
Затаивши дыханье, ждала…
Пыль взметается тучею снежною.
Скачут братья на замковый двор,
И над шеей безвинной и нежною
Не подымется скользкий топор.
Этой сказочкой нынче утешена,
Я, наверно, спокойно усну.
Что же сердце колотится бешено,
Что же вовсе не клонит ко сну?
О чем, безумец, я тоскую,
О чем души моей печаль?
Зачем я помню жизнь былую?
Что назади? Чего мне жаль?
Где след горячего участья?
Любил ли я когда-нибудь? —
Нет, я не знал людского счастья!
Мне нечем юность помянуть!
Как очарованный — в тумане
Земных желаний и страстей —
Я плыл в житейском океане
С толпой мне чудных кораблей.
Но я сберег остаток чувства,
Я жил, я мучился вдвойне:
В день — раб сомненья и безумства,
Ночь плакал о погибшем дне!
Душа алкала просветленья,
И он настал — священный миг!
Я сердцем благость провиденья
И тайну бытия постиг.
Я в пристани… Былое горе,
Былая радость бурных дней,
Простите… Но зачем же море
Так памятно душе моей?
Зачем в мир новый и прекрасный
Занес я старую печаль?
Сквозь слез гляжу на полдень ясный,
А утра мрачного мне жаль!
