Лучше б мне частушки задорно выкликать,
А тебе на хриплой гармонике играть!
И уйдя, обнявшись, на ночь за овсы,
Потерять бы ленту из тугой косы.
Лучше б мне ребеночка твоего качать,
А тебе полтинник в сутки выручать,
И ходить на кладбище в поминальный день
Да смотреть на белую Божию сирень.
Къ больному лекарь шелъ: больной въ жару:
Готовъ рецептъ. Я денегъ не беру,
Онъ едакъ говорилъ,и протянулъ онъ лапу:
Упалъ червонной въ шляпу.
Червонной говоритъ: пожалуй полечи:
А докторъ говоритъ: пожалуй не кричи,
Молчи,
И не бренчи,
Да дай речей больнова мне послушать:
Съ тобой поговоримъ и после мы.
Изволь сударь, больной, не много ты покушать
Сулемы.
А ты, червончикъ мой, изволь меня послушать:
Не верезжи и полезай въ карманъ.
Ступай, ступай, небось; вить я не басурманъ.
На завтре онъ себя къ больному присуседилъ.
Онъ сталъ искусненько больнова утешать,
И почалъ вопрошать.
Больной не отвечалъ и бредилъ:
А докторъ мой,
Не йдетъ домой,
И делая тогда болящему соседу,
Беседу,
Возведъ ученыя зеницы къ небесамъ,
Забредилъ самъ;
Однако уменшилъ домашнихъ сожаленье,
И подписалъ определенье,
Такъ:
Онъ бредитъ: ето доброй знакъ.
На завтре у больнова пятна:
Примета доктору и та приятна,
И утверждаетъ онъ,
Что жаръ выходитъ вонъ.
На завтре жаръ переменился въ стужу:
А докторъ говоритъ: жаръ вышелъ весь на ружу,
Моимъ стараніемъ скорбь ета путь нашла,
И отошла.
На завтре нашъ больной скончался,
А докторъ мой опять бежитъ,
И въ пору самую примчался;
Больной во гробе ужъ лежитъ.
Пощупалъ докторъ пульсъ, каковъ больной проведалъ.
Скоряй, кричитъ, ево велите исповедать.
