Я без слов: я не могу…
Слов не надо мне.
На пустынном берегу
Я почил во сне.
Не словам — молчанью — брат
О внемли, внемли.
Мы — сияющий закат
Взвеянный с земли.
Легких воздухов крутят
Легкие моря.
Днем и сумраком объят —
Я, как ты, заря.
Это я плесну волной
Ветра в голубом.
Говорю тебе одно,
Но смеюсь — в другом.
Пью закатную печаль —
Красное вино.
Знал — забыл — забыть не жаль —
Всё забыл: давно…
Я — сначала — к подруге пришел
И сказал ей:
‘Все хорошо,
Я люблю лишь одну тебя,
Остальное все — чепуха’.
Отвечала подруга:
‘Нет,
Я люблю сразу двух, и трех,
И тебя могу полюбить,
Если хочешь четвертым быть’.
Я сказал тогда:
‘Хорошо,
Я прощаю тебе всех трех,
И еще пятнадцать прощу,
Если первым меня возьмешь’.
Рассмеялась подруга:
‘Нет,
Слишком жадны твои глаза,
Научись сначала, мой друг,
По-собачьи за мной ходить’.
Я ответил ей:
‘Хорошо,
Я согласен собакой быть,
Но позволь, подруга, тогда
По-собачьи тебя любить’.
Отвернулась подруга:
‘Нет,
Слишком ты тороплив, мой друг,
Ты сначала вой на луну,
Чтобы было приятно мне!’
— ‘Привередница, — хорошо!’
Я ушел от нее в слезах,
И любил
Девок двух, и трех,
А потом пятнадцать еще.
И пришла подруга ко мне,
И сказала:
‘Все хорошо,
Я люблю одного тебя,
Остальные же — чепуха…’
Грустно сделалось
Мне тогда.
Нет, подумал я, никогда, —
Чтоб могла
От обидных слов
По-собачьи завыть душа!
