Рой отблесков. Утро: опять я свободен и волен.
Открой занавески: в алмазах, в огне, в янтаре
Кресты колоколен. Я болен? О нет — я не болен.
Воздетые руки горе на одре — в серебре.
Там в пурпуре зори, там бури — и в пурпуре бури.
Внемлите, ловите: воскрес я — глядите: воскрес.
Мой гроб уплывет — золотой в золотые лазури.
Поймали, свалили; на лоб положили компресс.
Я даю тебе шанс
На величие,
Которое, всему вопреки,
Всем назло,
С тобою останется,
В вечном обличии.
Я даю тебе шанс
На величие, шанс…
Этот шанс…
Если помнишь детские
Руки,
Ставшие сморщеной
Курагой.
Этот шанс…
Взлетевший с щеки
Поцелуй,
Прощавшихся двух
На вокзале.
Этот шанс…
Иссохшая смертью слеза,
Ползущая вниз
По лицу
Родного покойника… там.
Этот шанс…
Винилом побитые фото,
Солдат невернувшихся
С боя,
Их письма – с той самой
Страны покоя.
Этот шанс,
Как возможность,
Которой,
Введен был как в транс
Упустивший ее
«Чужестранец».
Я даю тебе шанс
На величие —
Прости же себя наконец.
Однажды взглянула
Девочка
В глаза убитых овец.
Там не было шанса
На жизнь,
Когда нож взметал
К небесам.
Другой там хотел выжить,
Стояла девчонка
В слезах,
Катившимся в жалости
К овцам…
Простите, великие люди,
Простите себя и других,
Коллегу, отца и подругу,
Упавшую руку и миг,
Пропавший с окна
Воробьем.
Простите навеки, простите.
Прощеными все мы
Живем.
