Гаснет в утренник звезда;
Взрежет землю борозда…
И гудят, скрипят сошники,
И ярмо качают быки,
Белый да красный.
Не хоронит перед зарей лица,
В алых солнце тучах моется;
И, пластами до реки,
Емлют землю сошники.
«Зерна ярые мои
В чреве, черная, таи.
Станут зерна стебелиться,
Стебель тонкий колоситься,
Солнце ляжет на поля –
Стеблю влаги дай, земля!..
Я приду к тебе, моя мать,
Золотые снопы поснимать;
Я снопы смолочу до зари,
И три меры насыплю я, три.
Меру первую и полную мою
Богу господу Исусу предаю;
А вторую князю, в красном терему;
Третью меру в землю – чреву твоему!
В пашню зерна золотые полегли,
Возлелей их, чрево черное земли».
Чтоб от пальцев не остались отпечатки,
Мы наденем наши черные перчатки.
Чтоб работать без оглядки и опаски,
Мы появимся в плаще и полумаске!
Мы возьмем с собой кусачки,
Молоточки и отмычки
И устроим показательный грабеж!
Прибегут на поводочке
Полицейские собачки,
А где птички? Улетели, не найдешь!
А где птички-невелички?
Улетели, улетели — не найдешь!
Если надо, мы изменим наружность:
Не узнаешь, хоть рядышком стой!
Если надо, наведем страх и ужас
И исчезнем в дали голубой!
Мы добычу благородно поделим —
Половину мне, половину тебе
(Там видно будет),
Мы себя в пух и прах разоденем,
А пока — растворимся в толпе…
А пока растворимся в толпе.
