Войдем сюда; здесь меж руин
Живет знакомый мне раввин;
Во дни прошедшие, бывало,
Видал я часто старика;
Для поздних лет он бодр немало,
И перелистывать рука
Старинных хартий не устала.
Когда вдали ревут валы
И дикий кот, мяуча, бродит,
Талмуда враг и Каббалы,
Всю ночь в молитве он проводит;
Душистей нет его вина,
Его улыбка добродушна,
И, слышал я, его жена
Тиха, прекрасна и послушна;
Но недоверчив и ревнив
Седой раввин […]
Он примет странников радушно,
Но не покажет им супруг
Своей чудесной половины
Ни за янтарь, ни за жемчуг,
Ни за звенящие цехины!
Въ печали человѣкъ не вовсе унывай,
И лутчую ты жизнь имѣти уповай;
Выводитъ за собой приятность и ненастье,
Выходитъ иногда изъ бѣдства намъ и щастье.
Два были пѣтуха въ дому,
И много куръ: противно то уму,
Пустить безъ ревности къ супругѣ,
Любовника къ услугѣ;
Ревнивымъ пѣтухамъ
Пришло къ войнѣ прибраться,
Пришло, любовникамъ за дамъ,
На поединкѣ драться,
И за любовь
Избиться въ кровь.
Щелчковъ даютъ другъ другу тучу:
Одинъ другова съ мѣста збилъ,
И побѣдитель былъ.
Въ навозну отъ нево другой закрылся кучу.
А тотъ на кучу возлетѣлъ:
И чтобъ сосѣды,
Внимали гласъ ево побѣды,
Какореку, всѣмъ горломъ онъ запѣлъ;
Но вдругъ ево орелъ
Унесъ, изъ славныхъ дѣлъ,
А тотъ и живъ, и всей сералью овладѣлъ.
