Бывало, с детскими мечтами
Являлся ты как ангел дня,
Блистая белыми крылами,
Весенним голосом звеня;
Твой взор горел огнем надежды,
Ты волновал мечтами кровь
И сыпал с радужной одежды
Цветы, и рифмы, и любовь.
Прошли года. Ты вновь со мною,
Но грустно юное чело,
Глаза подернулись тоскою,
Одежду пылью занесло.
Ты смотришь холодно и строго,
Веселый голос твой затих,
И белых перьев много, много
Из крыльев выпало твоих.
Минуют дни, пройдут недели…
В изнеможении тупом,
Забытый всеми, на постели
Я буду спать глубоким сном.
Слетев под брошенную крышу,
Ты скажешь мне: «Проснися, брат!»
Но слов твоих я не услышу,
Могильным холодом объят.
Гнилая хмарь. Осенняя погода.
Везде капканы луж — куда ни плюнь.
И через эту воду ищет броду
Нахмуренный, рассерженный июнь.
Земля и небо — в плеске монотонном.
Лес мокнет, все заранее простив.
Звучит стена унылым камертоном
Под бесконечный, плохонький мотив.
Путь проточив, он просочился снова
Сквозь промокашку тонкого стекла.
Уже его шуршащая основа
Становится основою стиха.
Но ты, пока тоска не переспорит,
Закрой глаза, размыкай этот гнет:
Не шум дождя, а теплый шорох моря
Твое лицо прохладой опахнет.
С купальщиц-рифм, со спин их обнаженных,
Журча, сбегает светлая вода,
Строка покрылась корочкой соленой…
А где-то дождь… Давай забудем… Да?
