Полно мнѣ полно упрекать,
Злою называть,
Перестань твердити,
что тебя губити,
Я ищу.
Чувствовать жалость начинаю.
Власть сою надъ тобой теряю
Но старайся болѣ
Знай, что я въ неволѣ
И сама.
Страшно мнѣ, я люблю, сказать,
Не могу скрывать
Больше, ты сталъ мною,
Нежель я тобою
Обладать.
О злой часъ, ты сказать причудилъ,
Почто такъ жалость усугубилъ:
Онъ теперь узная,
Можетъ презирая,
Мной владѣть.
Будуль я когда такъ тебѣ мила,
Какъ тогда была:
Когда ты всечасно
Чаялъ, что напрасно
Воздыхалъ.
Но когда я въ неволю впала
И тебѣ я люблю, сказала:
Ахъ не дай напасти
Отъ невольной страсти
мнѣ узнать.
рыжие кудри, мечтой опалённые,
тёплые кадры из старого кэнона.
даже пустыни казались зелёными,
как за очками глаза джона леннона.
пахнет винилами утро в плацкарте,
море блестит за вагонным стеклом.
города сердца не видно на карте,
значит, дорога и есть для нас дом.
танец по струнам израненных пальцев,
мы потерялись в своих городах.
люди по жизни такие скитальцы,
ищут приют в одноместных сердцах.
вновь остановка в объятьях рассвета,
шлю со стихами себе же посылки.
остатки винилово-пряного лета
плескались на дне недопитой бутылки.
чай поездов, остывающий в кружке,
вновь тишиной все обветрены губы.
и целое море вместилось в ракушке,
которую папа привёз мне из кубы.
