Не пугай нас, милый друг,
Гроба близким новосельем:
Право, нам таким бездельем
Заниматься недосуг.
Пусть остылой жизни чашу
Тянет медленно другой;
Мы ж утратим юность нашу
Вместе с жизнью дорогой;
Каждый у своей гробницы
Мы присядем на порог;
У пафосския царицы
Свежий выпросим венок,
Лишний миг у верной лени,
Круговой нальем сосуд —
И толпою наши тени
К тихой Лете убегут.
Смертный миг наш будет светел;
И подруги шалунов
Соберут их легкий пепел
В урны праздные пиров.
Мой папаша были дворник,
А мамаша — барыня;
Да будь вы граф иль подзаборник, —
Все одинаково вы мне родня!
Где тройка с посвистом,
Попойка с ротмистром?
Того, что сгинуло — не жалей, не жалей!
Рвань шинельная, шпана панельная,
Кому любовь мою за пять рублей?..
Где теперь чины и судьи?
Все свободны, каждый прав:
Ах, подзаборник вышел в люди,
А под забором плачет граф:
«Где тройка с посвистом,
Попойка с ротмистром?
Того, что сгинуло — не жалей, не жалей!
Рвань шинельная, шпана панельная,
Кому любовь мою за пять рублей?..»
Ах, любовь, ты так прекрасна:
Все равны, всем — все равно!
Люблю я белое, люблю я красное —
Нет-нет, не знамя, а вино!
Где тройка с посвистом,
Попойка с ротмистром?
Того, что сгинуло — не жалей, не жалей!
Рвань шинельная, шпана панельная,
Кому любовь мою за пять рублей?..
