Покров, упитанный язвительною кровью,
Кентавра мстящий дар, ревнивою любовью
Алкиду передан. Алкид его приял.
В божественной крови яд быстрый побежал.
Се — ярый мученик, в ночи скитаясь, воет;
Стопами тяжкими вершину Эты роет;
Гнет, ломит древеса; исторженные пни
Высоко громоздит; его рукой они
В костер навалены; он их зажег; он всходит;
Недвижим на костре он в небо взор возводит;
Под мышцей палица; в ногах немейский лев
Разостлан. Дунул ветр; поднялся свист и рев;
Треща горит костер; и вскоре пламя, воя,
Уносит к небесам бессмертный дух героя.
Идёт по улице,бубнит,
Не сумасшедшая,но всё же…
Кому-то что-то говорит
И постоянно корчит рожу.
То вдруг орёт,то замолчит,
Как будто слушая кого-то.
То всех улыбкой озарит
Или «заржёт» вдруг от чегото.
На самом деле-мир забыт
И телефон-одна забота.
Пятнадцать лет тому назад,
Такую встретив ненароком,
(с «трубой» и сумасшедший взгляд)
Бежал бы от неё далёко.
А нынче бродим все такие
И телефоны дорогие!
В авто,в трамвае и повсюду
И в туалетах.Врать не буду,
Но слышал,в гроб с трубой кладут,
Потом оттуда вести ждут.
Наверно мир сошёл с ума.
Или прогресс люд «помешал»?
Но раз такая кутерьма,
На телефоны спрос не мал,
Купил и я себе «трубу»
И целый день в неё бубню.
Пока жена своё табу
Не наложила на деньгу.
