Для берегов отчизны дальной
Ты покидала край чужой;
В час незабвенный, в час печальный
Я долго плакал пред тобой.
Мои хладеющие руки
Тебя старались удержать;
Томленье страшное разлуки
Мой стон молил не прерывать.
Но ты от горького лобзанья
Свои уста оторвала;
Из края мрачного изгнанья
Ты в край иной меня звала.
Ты говорила: «В день свиданья
Под небом вечно голубым,
В тени олив, любви лобзанья
Мы вновь, мой друг, соединим».
Но там, увы, где неба своды
Сияют в блеске голубом,
Где тень олив легла на воды,
Заснула ты последним сном.
Твоя краса, твои страданья
Исчезли в урне гробовой —
А с ними поцелуй свиданья…
Но жду его; он за тобой…
Душа мужает, раздвигая ширь,
Когда друг друга несмертельно раним…
Стоит разлука. На рассвете раннем
Я вижу сон огромный, как Сибирь.
Не так ли чует запахи слепой?
Из области далекой и давнишней
То тиною, то звездами, то вишней
Так сладко пахнет, что хоть волком вой!
Безудержная в ревности своей,
Я слабовольна и нетерпелива…
А жизнь благоуханней, чем крапива,
И жжет сильней, и старится скорей.
Во сне, во сне гляжу издалека,
Как человек, которому за сорок,
Желая заглушить тоску и морок,
Ладонью грубой ловит светляка.
Он тоже видит спозаранку сон,
Где без дороги мы плутаем оба…
Какое счастье, что любовь — чащоба.
Чащоба, а не стриженый газон!
