В густой траве пропадешь с головой.
В тихий дом войдешь, не стучась…
Обнимет рукой, оплетет косой
И, статная, скажет: «Здравствуй, князь.
Вот здесь у меня — куст белых роз.
Вот здесь вчера — повилика вилась.
Где был, пропадал? что за весть принес?
Кто любит, не любит, кто гонит нас?»
Как бывало, забудешь, что дни идут,
Как бывало, простишь, кто горд и зол.
И смотришь — тучи вдали встают,
И слушаешь песни далеких сел…
Заплачет сердце по чужой стороне,
Запросится в бой — зовет и манит…
Только скажет: «Прощай. Вернись ко мне» —
И опять за травой колокольчик звенит…
Вожделенья полнолуний,
Дездемонина светлица…
И протяжно, и влюбленно
Дух лимонный вдоль лагун…
Заигралась зеркалами
Полусонная царевна,
Лунных зайчиков пускает
На зардевшее стекло.
Словно Д_а_ндоло, я славен
Под навесом погребальным.
О, лазоревые плечи!
О, лаванда в волосах!
Не смеемся, только дышим,
Обнимаем да целуем…
Каждый лодочник у лодки
В эту ночь — Эндимион.[1]
[1]Черновой автограф, без загл., с датой: апрель 1922 — РТ-2. Дездемонина светлица — т. н. «дворец Дездемоны» на Большом Канале в Венеции. Дандоло — знаменитый венецианский род, давший нескольких дожей. Под навесом погребальным — т.е. под навесом гондолы. Венецианские гондолы выкрашены в черный цвет.
Год написания: 1921
